ЛАНДШАФТ И ХРОНОТОП: ИСТОРИЯ ОСВОЕНИЯ
ТЕРРИТОРИИ И СТАНОВЛЕНИЕ КУЛЬТУРНОГО ЛАНДШАФТА
Е.Ю. Колбовский, В.В.Морозова
Ярославский государственный педагогический университет,
Естественно-географический факультет
mailto:kolbowsky@mail.ru
скачать
доклад в формате Word
1.
Культурный ландшафт как выражение хронотопа. Освоение территории
Центра и Севера европейской части России - сложный и во многом
противоречивый процесс, контролируемый как природными, так и
социальными факторами. не составляют в этом смысле исключения.
Такие масштабные исторические явления, как первичное освоение
территории и распашка земель, внутренняя колонизация и становление
русской государственности происходили на фоне непрерывно меняющихся
природных условий, которые то благоприятствовали этим явлениям,
то, наоборот, тормозили их развитие, иногда поворачивая вспять
сам процесс освоения.
С позиций ландшафтоведения основными результатами воздействия
человека на природу можно считать, во-первых, расширение сферы
(территории) влияния человеческой деятельности в пространстве
"дикой" природы, во-вторых, постепенное накопление
в ландшафте антропогенных черт, сопровождающееся переходом природных
ландшафтов в категорию антропогенно измененных, а затем и собственно
антропогенных ландшафтов. Анализ исторических данных, материалов
писцовых и межевых книг, старых картографических источников
позволяет сделать вывод о неровном "волновом" характере
освоения пространства Центра и Севера Русской равнины. С первого
тысячелетия до нашей эры и на всем протяжении второго вплоть
до новейшего времени процесс освоения представлял собой непрерывное
чередование волн распространения человеческого влияния и внедрения
антропогенных ландшафтов (селитебных земледельческих, пасторальных)
в структуру естественной ландшафтной "мозаики". За
каждой из таких волн, как бы расплескивающих влияние человека
на все большее пространство с неизбежностью следовала эпоха
кризиса и спада, т.е., забрасывания и запустения ранее заселенных,
распаханных, залуженных и осушенных земель и возврата их в сферу
влияния природных ландшафтообразующих факторов.
Продолжительность каждой последующей волны освоения сокращалась
по сравнению с предыдущей. Однако, в силу своеобразия и специфики
природного фона для каждой волны освоения была характерна своя
мозаика соотношения освоенных и девственных участков. Ареалы
пика освоения (фазы территориальной экспансии), принадлежащие
к разным волнам, не вполне совпадали между собой в пространстве,
как не совпадали между собой и "съежившиеся" ареалы
периодов природных катастроф, геополитических кризисов и хозяйственного
упадка.
Это несовпадение закономерно, и определяется во-первых флуктуациями
климата и соответствующей естественной трансформацией ландшафтов,
во-вторых, изменением "техники" (методов орудий и
способов) хозяйства, в-третьих (но, не в последних) своеобразием
культурной, геополитической и экономической обстановки каждой
очередной волны освоения, т.е., спецификой хронотопа каждой
эпохи.
В силу этих же причин каждая последующая волна освоения, с одной
стороны размывала предыдущий рисунок соотношения освоенных и
нетронутых участков, с другой стороны - наследовала отдельные,
наиболее устойчивые элементы этого рисунка.
С одной стороны единожды найденные, "нащупанные" в
ландшафте места уже не выпадали из зоны человеческого внимания,
поскольку обладали целым рядом "полезностей", были
красивы и удобны. Это обстоятельство объясняет устойчивость
древнеосвоенных "локусов" в современном ландшафте
и их передачу по наследству от одной исторической эпохи к другой.
Например селитебные ландшафты Русской равнины практически повсеместно
были "угаданы" еще десять-пятнадцать веков тому назад.
Ополья северо-восточной Руси - безлесные равнины, долгое время
считавшиеся сугубо природным образованием, на самом деле связаны
с "ядерными" районами полевого пашенного земледелия
(Углече Поле, окрестности озер Неро и Плещеева).
С другой стороны, пространства "отнятые у природы"
в условиях климатического оптимума и занимающие не самое выгодное
положение в ландшафте (сточки зрения земледельческого использования),
могли быть заброшены в следующую фазу в условиях избыточного
увлажнения и похолодания, поскольку усилия, необходимые для
их поддержания в культурном состоянии превышали наличные возможности
человеческих коллективов. На территориях российского Центра
и Севера, которые и поныне входит в "зону неустойчивого
земледелия", в периоды спада хозяйственной активности ландшафтные
особенности часто выступали в роли лимитирующего фактора. В
условиях общего избытка увлажнения и повсеместного распространения
глеевых и глееватых почв, чередования нескольких дождливых и
прохладных вегетационных периодов подряд могло привести к выпадению
из пахотного клина всех слабодренированных участков. Таким образом,
современный нам рисунок освоения пространства, выражаемый мозаикой
белых и зеленых контуров листа топографической карты, имеет
длительную историю и содержит в себе ряд гетерогенных элементов,
унаследованных от различных волн - циклов деятельности человека
в ландшафте.
Рисунок освоения оказывает существенное влияние на современные
социально-экономические процессы, когда специфика нового производства
вступает в противовес с якобы рудиментарными элементами прежней
мозаики территориальной организации жизнедеятельности человека.
Из этих противоречий, в частности, выросла проблема "малых
"неперспективных деревень", когда многие древние элементы
ландшафта сочли не только бесполезными, но и вредными, и повели
на них суровое наступление, объединяя пашни в "аэродромные
поля", искореняя кустарники и опушки, корчуя пустоши, осушая
поймы. В итоге всех этих односторонних и близоруких преобразований
ландшафт становился все более однообразным и примитивным, а
следовательно, незащищенным и скудным, обреченным на деградацию.
Экологические кризисы, вызванные освоением и (или) изменением
природного фона в неблагоприятную по отношению к формируемому
КЛ сторону, имели место и в прошлом. Так, уже первый этап земледельческого
освоения территории российского Центра, связанный со сведением
лесов, подсечно-огневым и долинным земледелием поздних фатьяновцев
и финно-угорских племен, вызвал системный экологический кризис,
который выразился в общем накоплении долинного накопления аллювия,
активизации эоловых процессов и погребении темноцветных окультуренных
почв под дюнами высоких пойм и надпойменных террас.
2. Декомпозиция и агрегирование как сущностные стороны процесса
становления культурного ландшафта. В ходе развития культурного
ландшафта человек постоянно использовал операции пространственного
анализа и синтеза, проявлявшиеся, соответственно в декомпозиции
дикой природы (или ландшафта предшествующей эпохи) и агрегировании
их в составе культурного ландшафта.
На начальных этапах освоения декомпозиции подверглась дикая
природа, в пространстве которой выделялось существенное, и оно
(это пространство) как бы членилось на элементы в соответствии
с нуждами человека. При этом, первостепенное значение в проблеме
выбора места играло природное ландшафтное разнообразие. Прежде
всего осваивались зоны, включавшие несколько ландшафтно-контактных
участков, природных экотонов: площадки боровых террас над руслом
небольших рек ("мысы"), высокие пойменные гривы, сохранившие
останцы широколиственных рощ, "камерные" долины притоков
овражного типа, дюны речных долин, вершины небольших зандровых
холмов вблизи рек, крутые холмы на водоразделе между двумя ручьями.
В последующем шла постоянная детализация элементов - функциональных
мест в культурном ландшафте. Таким образом за столетия возникло
все современное разнообразие мест-элементов культурного ландшафта:
места для жилья (селитебные элементы) место для пашни, луга
и пастбища (агроценозы), места - линейные связующие элементы
- дороги и реки и т.д. В этом смысле освоение представляло собой
типично итеративный процесс.
Граница между Природой и Культурным ландшафтом всегда была постепенной
- селитебные места и пашни (антропогенные элементы КЛ), соседствовали
с сенкосами и пастбищами (антропогенно измененными элементами),
те, в свою очередь, с элементами, лишь слабо затронутыми влиянием
человека (охотничьими угодьями - путиками крестьян и зверинцами
феодалов) - так постепенно, за многие десятилетия совершалась
поляризация ланшафта. Роль естественных границ между волостями
играли реки и крупные болотные или лесные массивы. Многим волостным
границам было суждено сохраниться в итоговом рисунке освоения
как рубежным природным элементам культурного ландшафта, ныне
играющих роль блоков экологического каркаса, полярно дистанцированных
от очагов и осей хозяйственного развития.
Декомпозиция осуществлялась вширь (раздвижение границ "фронтира",
освоение новых участков), и внутрь, вглубь - путем детализации
свойств уже выделенных элементов ландшафта. Смысл декомпозиции:
преодоление сложности и избыточной информационности природы,
приведение хаоса в порядок - борьба с энтропией. Принцип простоты
и итеративности диктовал первоначальную Принцип полноты освоения
реализацию простых моделей освоения и последовательное их усложнение.
определил последовательное (итеративное), но конечное в рамках
данного хронотопа наращивание сложности КЛ.
Таким образом, эволюция развития КЛ на данной территории дикой
природы шла от "простоты" к "полноте" -
как в смысле охвата участков, обойденных при первоначальном
освоении (вторичная колонизация), так и в смысле итеративного
познания и использования свойств отдельных элементов (полей,
лугов, речных пойм и болот. Осваивая ландшафт, человек осуществлял
последовательные действия в течении десятилетий и даже веков
разлагая сложную (и неявную!) природную структуру на элементарные
природно-антропогенные составляющие, до тех пор пока этот "анализ"
не прекращался вследствие неделимости фрагмента и общей устойчивости
полученной модели состава КЛ - либо по другой причине.
Другой неотъемлемой стороной процесса освоения было агрегирование
мест в пространстве КЛ - установление отношений на заданном
множестве элементов.
Элементарное агрегирование - это постепенное "эволюционное"
укрупнение полей в сельском ландшафте российского Центра и Севера,
где по склонам моренных холмов и песчаных камов в соответствии
гребне-килевыми элементами тянулись мелкие, распахиваемые по
водостоку "гоны" земли. Хозяйственное чутье земледельца
подсказывало нецелесообразность объединения в одном контуре
двух или трех участков пашни с резко различными почвенными условиями,
поэтому подобная мелкоконтурность, вообще говоря, являлась отражением
своеобразной экологической нормы. Лишь по прошествии многих
десятилетий, когда под воздействием эксплуатации агроландшафт
терял естественную контрастность (моделировался рельеф, запахивались
границы между почвенными разностями, делювиальные шлейфы опускались
в ложбины между холмами), становилась возможным элементарное
агрегирование - компоновка отдельных угодий в более крупные
контуры.
. В алгоритме агрегирования (также как и декомпозиции) содержится
(хотя может быть и не явлена наблюдателю) идеальная модель (основание
деления), продиктованная культурной средой данной конкретной
эпохи освоения. Примером такой модели являются представления
о "худой" и "доброй" земле, которые всегда
конкретны, историчны. В этом обстоятельстве и заключена средовая
роль культуры. Способы декомпозиции и агрегирования элементов
КЛ в рамках конкретного хронотопа можно назвать (используя понятия
системологии) пространственным конфигуратором.
Смена конфигуратора трансформировала рисунок освоения - такие
его качества как дисперсность, площадь отдельной хозяйственной
единицы в ландшафте, людность поселений, характер границ освоенного
ландшафта и многое другое.
Так, в пространственном плане апогей освоения был достигнут
уже в конце XVI века, когда выставление починков и заимок, ведение
работ по расчистке леса и образование новых дере-вень привели
к появлению абсолютно максимального за всю историю центра Руси
числа населенных пунктов. Подъем следующей волны освоения происходил
уже в рамках совершенно иного пространственного конфигуратора
(сложившегося под воздействием таких факторов как рост поместного
и вотчинного землевладения, свертывание крестьянской инициативы,
закрепощение крестьян) поэтому начавшееся возобновление захватывало
иные урочища, а зарастающий лесом участок пашни мог и вовсе
не вернуться в хозяйственный оборот.
Агрегирование - безусловно творческая сторона освоения и становления
КЛ, придающая последнему эмерджентность, ибо будучи объединенными,
взаимодействующие элементы образуют систему, которая обладает
не только внешней целостностью, обособленностью от окружающей
среды, но и внутренним "естественным" единством -
именно таковым выглядит культурный этнический ландшафт любой
страны.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Остальные материалы раздела:
1. Исаченко Г.А. Культурный
ландшафт как объект дискуссии.
2. Колбовский Е.Ю. Ландшафт в зеркале
культурологии.
4. Коломейцева О.В. Культурный ландшафт
российского города.
5. Красовская Т.М. К вопросу классификации
культурных ландшафтов севера России.
